ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ:
СТО ЛЕТ И СТО ДНЕЙ

"Человеку в пенсне" стукнуло сто. Дата - знаменательная. Возраст - солидный. Фигура - противоречивая

Георгий Безиргани

Так кем же он был, Берия Лаврентий Павлович, уроженец горного села Мерхеули в Абхазии, ровесник XX века? За что был убит "холодным летом" 1953 года?

Бунт Пугачева не удивляет. Раб, разрывающий цепи, - явление величественное, но естественное. Но что мы скажем о бунте Радищева, бросившего вызов в лицо собственного класса, о мятеже декабристов, отказавшихся от вековых привилегий и ступивших на скрипучие доски эшафота.

Перечень еретиков и бунтарей большевизма ограничивается обычно ставшими христоматийными именами Имре Надя, Милована Джиласа и Александра Дубчека. Лаврентий Берия так и не был удостоен этой чести. А ведь он-то и был если не главным, то первым еретиком. Венгерская революция датируется осенью 1956 года, мятеж Джиласа - концом пятидесятых, "Пражская весна" - 1968 годом. А "Московская весна" расцвела в марте 1953-го. И была вырезана в июне руками хрущевских киллеров.

УТРО БЕЗ ИМПЕРАТОРА

Видели ли вы, как планер, взмыв высоко в небо, вдруг камнем падает вниз? Политическая жизнь Лаврентия Берия подобна такому планеру. Набрав немыслимую высоту, упал и вдребезги разбился самолет его судьбы.

На два далеко не равнозначных отрезка разделил бы я эту жизнь. Первый отрезок - три сталинских десятилетия - нам вроде бы знаком. Но так все наворочено, что, где правда, где ложь, пожалуй, не разберешься. Второй - три послесталинских месяца, "сто дней" несостоявшегося реформатора - практически незнаком. Но кто знает, возможно, ради этих "ста дней" и был пройден весь долгий, кровавый тридцатилетний путь.

Итак, "сто дней" и целый век на чашах весов старушки Истории. Которая перевесит. Парадокс, конечно. Но история любит подобного рода парадоксы. Считанные дни оказались "годов премногих тяжелей".

Мы, вероятно, никогда так и не узнаем, умер ли старейший диктатор своей смертью, или у удара, поразившего Иосифа Сталина роковой мартовской ночью, был не столько небесный, сколько земной автор. Это тема отдельного разговора. Но именно с той ночи, круто изменившей судьбы народов, стран и континентов, и берут отсчет эти "сто дней". Чуть не потрясшие мир.

Утро 6 марта встало над гигантской страной сиротское, горькое. Утро без императора. Жить отныне предстояло без Сталина. Но уже на следующий день - седьмого - искушенный, видавший и не такие виды советский читатель был несколько шокирован. "Правда" невозмутимо, без тени намека на парализовавший страну столбняк, опубликовала постановление совместного заседания ЦК партии, Совета Министров и Президиума Верховного Совета. Возле еще не остывшего тела властелина ученики и соратники с лакейской поспешностью делили пирог власти. Георгий Максимилианович, во всяком случае внешне, наследовал сталинский глухо застегнутый френч, Лаврентий Павлович вновь прибирал к рукам адскую машину советской охранки. А Вячеслав Михайлович после некоторого перерыва, похожего на опалу, возвращался в форин-офис Союза.

ЭХ, ТРОЙКА, ПТИЦА-ТРОЙКА, КТО ТЕБЯ ВЫДУМАЛ

Думаю, вряд ли ошибусь, если предположу, что трехглавый гриф, простерший над страной крылья, родился в голове моего героя. Или - антигероя. Вывод пусть делает читатель. В самом деле, не опускаться же второму грузину в державное кресло, не остывшее от седалища первого. А Маленков - русский, из "молодых", легко управляем, к тому же ходил в официальных преемниках Сталина. С тыла прикрывает Молотов, из старых октябрьских бойцов, также не представляющий опасности. Подобный расклад как бы утверждал, что отныне в равной степени будут уважаться как традиции, так и реалии. И воля вождя, доверившего отчетный доклад XIX съезду Маленкову. И здравый смысл, возвращающий Молотова из политического небытия. Ну а между этими двумя инсайдами полную свободу маневра получал центрофорвард.

В какую же игру намеревался сыграть Берия, завладев ломберным столом истории?

Уже на траурном митинге 9 марта, выступая с трибуны мавзолея, он начинает понемногу раскрывать свои козырные карты. Вчитаемся в его речь между строк, как это умели делать советские читатели:

"Кто не слеп, тот видит, что наша партия в трудные для нее дни еще теснее смыкает свои ряды... Кто не слеп, тот видит, что в эти скорбные дни все народы Советского Союза в братском единении с великим русским народом еще теснее сплотились вокруг Советского правительства и ЦК партии..."

Стоп. Обратим внимание - "правительство" за всю историю большевистской словесной эквилибристики поставлено перед "ЦК партии".

Но это - цветочки. Ягодки будут дальше.

"Рабочие, колхозники, крестьянство, интеллигенция нашей страны могут работать спокойно и уверенно, зная, что Советское правительство будет заботливо и неустанно охранять их права, записанные в Сталинской Конституции..."

Эпитет "сталинская" тут лыко в строку. На него можно не обращать внимания. Обратим внимание на то, что впервые за 35 лет советской государственности с высокой трибуны мавзолея было заявлено о ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА! Этот факт, естественно, не мог остаться незамеченным. Послушаем Анастаса Микояна.

"...Я сказал ему: "В твоей речи есть место о гарантировании каждому гражданину дарованных ему Конституцией прав личности. В речи другого деятеля это было бы только политической декларацией, а в речи министра внутренних дел - это программа действий. Ты должен будешь выполнять ее..."

Ах, как хотелось кремлевскому долгожителю, и не только ему, чтобы все это оказалось пустой декларацией. Но...

"... Он ответил мне: "Я и выполню ее".

Перед Микояном, старым бакинским товарищем, Берия раскрывается почти полностью: "Как-то я его спрашивал: "Зачем тебе МВД". А он отвечал: "Надо восстанавливать законность, нельзя терпеть такое положение в стране. У нас много арестованных. Их надо освободить и зря людей не посылать в лагеря. МВД надо сократить..."

Кто не слеп, тот видит. Микоян не был слеп и зорко всматривался в будущее. Прозревали и другие. С первых же мартовских дней, говоря словами Лазаря Кагановича, Берия "начинает свергать мертвого Сталина. Все это преподносилось под видом того, что нам нужно жить по-новому".

Но хотели ли жить по-новому наследники Сталина?

ПОСЛЕ СТАЛИНА - АНТИСТАЛИН

Десталинизация мартовской пробы беспрецедентна. Если в апреле и мае имя вождя еще упоминается в "Правде", то с конца мая и весь июнь на него главная газета страны ссылается всего один раз! Прекращается издание сталинских сочинений. Последним из типографского чрева успевает выскочить 13-й том. Набор двух других - 14-го и 15-го рассыпан. А вот наглядное свидетельство того, что бериевская десталинизация была масштабнее и глубже позднейшей хрущевской. 9 мая Президиум ЦК КПСС принимает постановление "Об оформлении колонн демонстрантов и зданий в дни государственных праздников", которое строго предписывало проводить торжества без портретов руководителей партии и правительства. Подтекст ясен. Новая метла намерена вымести из советской избы не только культ Сталина, но и саму идею вождизма.

Это не могло не обеспокоить "соратников". "Я считаю, - говорил Андреев на июльском (1953 г.) пленуме ЦК КПСС, - что не без его, Берия, влияния было принято это постановление. На каком основании. Народ должен знать своих вождей по портретам и выступлениям". Старейшего сталинского соратника успокаивает с места Лазарь Каганович: "Андрей Андреевич, это постановление отменено как неправильное".

По свидетельству Константина Симонова, сразу же после похорон диктатора членов и кандидатов в члены ЦК КПСС стали знакомить с материалами т.н. "дела врачей-убийц". Документы наглядно свидетельствовали об участии в нем Сталина. "Идея представить их, - пишет Симонов, - несомненно, принадлежала Берия. Вот он, ваш Сталин, как бы говорил он, не знаю как вы, но я от него отрекаюсь. Не знаю как вы, но я намерен сказать о нем всю правду".

А вскоре происходит чудо. Сами "убийцы", "изверги в белых халатах", кремлевские лейб-медики, светила медицины, объявленные Сталиным отравителями и шпионами, выходят на свободу. В широко обнародованном "Сообщении МВД СССР" признано, что показания арестованных были получены "путем недозволенных и строжайше запрещенных приемов следствия".

Дальше - больше. 27 марта Верховный Совет издает указ об амнистии, получившей в истории название "ворошиловской", хотя роль "первого маршала" свелась к усилию поставить под документом свою подпись. Согласно этому указу освобождению из тюрем и лагерей подлежали более миллиона человек, в том числе т.н. политические, пресловутая 58-я статья со сроком не более пяти лет. Одновременно были сняты режимные и паспортные ограничения в 340 городах Союза, законсервированы "великие стройки коммунизма", большинство лагерей переведено из ведения ГУЛАГА в ведение Минюста, а все строительные главки МВД - под начало гражданских министерств. Первый удар по гулаговскому монолиту был сделан.

Весной 1953-го Берия начинает чистку и сокращение аппарата МВД и разведывательного управления. "Потеряны связи со многими "ценными" центрами, резко ослаблен чекистский аппарат в Германии, резидентуры советской разведки в капстранах оголены", - пожалуется на июльском пленуме новый министр внутренних дел Круглов. Одновременно с этим Берия наотрез отказывается увеличить ассигнования на оборону.

"Укладывайтесь в смету, - скажет он генералам и тузам военной экономики, - вы и так много денег тратите. Финансирование армии мы будем сокращать".

Но все это было только увертюрой к грандиозному спектаклю, который намеревался поставить новый режиссер. Младший брат правой руки Берия по МВД - его первого заместителя генерал-полковника Богдана Кобулова, Амаяк, говорил в апреле 1953-го одному из своих подчиненных:

- Ты и представить себе не можешь, что замыслил Лаврентий Павлович. Он решительно будет ломать существующие порядки не только в нашей стране, но и в демократических странах.

Сумеем ли мы спустя четыре с гаком десятилетия разглядеть хотя бы контуры перестройки образца 1953 года?

ЗАГОВОР ПРОСТАКОВ

Нет, Амаяк Кобулов, носивший погоны генерал-лейтенанта, не фантазировал. Одного за другим выбивает реформатор из-под ног Системы трех ее китов - говоря словами Джорджа Оруэлла: министерство правды, министерство любви и министерство мира. Остается - партия. Но и тут "соратников" ожидают большие сюрпризы. Оказывается, по "его (Берия) инициативе решение всех важнейших вопросов переносится из ЦК в Совмин". "Что ЦК? - грубо прервет он Хрущева, возглавившего партаппарат. - Пусть Совмин, правительство все решает. На то оно и правительство. А ЦК занимается пропагандой и своими кадрами".

По свидетельству Абдурахмана Авторханова, автора знаменитой "Технологии власти", у Берия имелась "своеобразная программа либерализации советского общества. Это введение различных форм собственности, в том числе частной, ликвидация нерентабельных колхозов, отстранение КПСС от власти..."

Закономерен вопрос: что сделало Лаврентия Берия белой вороной большевизма?

На этот вопрос отвечает тот же Авторханов:

"Берия был не только полицейским. Как политик он был намного выше своих коллег и понимал, что Сталиным кончается эпоха, что отныне стать великим и успешно править может только Антисталин... Спуск на тормозах - такой представляется мне программа Берия".

Да, спуск на тормозах. Но для того, чтобы после этого совершить крутой поворот и вырулить на взлетную полосу, следовало решить еще один вопрос - важнейший по своей значимости, стоящий всех предыдущих. Читатель догадался, речь идет о национальном вопросе. Реформатор понимал, что любое ослабление большевистской узды приведет в движение нации и народности, вызовет великий этнический переполох. И предпринимал в этом направлении первые шаги. 12 июня принимается постановление о выделении в национальных республиках местных кадров и переходе делопроизводства на национальный язык. Кроме того, Берия предлагал ввести ордена для союзных республик и, если верить его сыну Серго, "на полном серьезе" обсуждал с маршалом Жуковым возможность организаций на местах национальных армий, на первых порах пусть "опереточных". "Мысль о добровольном, не поддержанном штыками Союзе, не покидала его до последних дней жизни", - пишет Серго.

Германский вопрос стал последней каплей, переполнившей чашу терпения "соратников". Берия "заговорил о том, что нечего заниматься строительством социализма в Германии, что достаточно, чтобы Западная и Восточная Германии объединились как буржуазное миролюбивое государство" (Молотов). Под его нажимом был принят т.н. "Берлинский документ", предписывавший руководству СЕПГ "придерживаться курса на создание единой демократической и независимой Германии".

Уму непостижимо, неужели тогда, летом 1953-го, могли свершиться "бархатные" восточноевропейские революции?

Но лето пятьдесят третьего оказалось коротким. Разделенному Берлину и Восточной Европе суждено было ждать перемен еще без малого четыре десятилетия.

"Он считал нас простаками", - скажет Маленков на июльском пленуме. "Но мы не такими простаками оказались, как он думал", - подаст реплику Хрущев.

"Заговор простаков" удался. Реформатора ждала пуля. Страну - суматошная хрущевская оттепель, брежневский застой, сумбурная горбачевская перестройка. И сегодняшнее горькое похмелье.

Но я думаю, что дело не в бдительности и решимости "простаков", а в логике самой истории. Большевизм должен был изжить себя сам, разлагаясь, как сифилитик, на глазах одураченного народа.

Тбилиси

(С) "Независимая газета" (НГ), электронная версия (ЭВНГ). Номер 060 (1876) от 03 апреля 1999 г., суббота. Полоса 16. Перепечатка за рубежом допускается по соглашению с редакцией. Ссылка на "НГ" и ЭВНГ обязательна. Справки по адресу [email protected]